Всё случилось в моём последнем полёте в Сочи. Сначала увидел женскую руку, нажимающую на вызов стюардессы. Потом началась непонятная суета. Сбежались все стюардессы разом и обеспокоенно закудахтали. Стало понятно, что произошла внештатная ситуация на борту. Как выяснилось, тётке лет 50-ти стало плохо, да так, что надо откачивать. Со мной такое произошло впервые, за всю историю полётов.
На самом деле, проблемы со здоровьем у авиапассажиров в небе встречаются весьма часто. Люди поднимают на высоту 10000 метров пережитые инфаркты, инсульты, повышенное/пониженное давление, а также подгнившие слойки-пересмешницы от привокзальной пекарни ”Тычтынбек&партнёры”. В результате за год каждый московский аэропорт оказывает первую помощь примерно 500 больным, прилетевшим откуда-то, или не успевшим улететь. А с каждого миллиона авиарейсов на землю привозят 25 хладных трупов, такая вот невесёлая статистика. И вот тебе здрасьте – ровно через два ряда загибается человек, а ты сидишь и не знаешь, что делать.
Стюардессы, как выяснилось, стали действовать строго по инструкции – выгнали соседа тётки и уложили её на подушки-пледы, притащили внушительную аптечку и огнетушитель кислородный баллон, а сами стали громко приглашать к пациенту возможных пассажиров-врачей.
И вот тут, если вы сами попали в такую ситуацию, начинает вращаться колесо Фортуны. Повезёт вам или нет, есть ли врачи, и какой они компетенции. Ведь сами бортпроводники могут оказать лишь самую первую помощь, малоквалифицированную. Их учат этому на … трёхдневных курсах(!). Понятно, что разобраться с диагнозом, особенно необычным, они не смогут.
Но тётке с нашего рейса крупно повезло: собрался целый консилиум. Сообща допросили больного, порылись в аптечке, нашли необходимое, вкололи дозу, дали таблеток и кислород, а потом разложили её на последнем ряду и сопровождали до самой посадки, когда на борт поднялась бригада сочинских врачей.
В общем, спасибо этим прекрасным заботливым людям. Вполне возможно, их усилиями 25 воздушно усопших не превратились в 26. Бортпроводницы ”Уральских авиалиний” тоже молодцы, деятельно принимали участие и даже спрашивали, надо ли сажать самолёт на ближайший аэродром. Единственно, что подпортило моё впечатление о них – категорическое требование ко мне прекратить фотосъёмку и удалить фотографии. Не пойму этой паранойи вокруг обычных фоток на телефон. Но не подумайте, что ваш корр-внештатник может только вредить – я героически отрывал от сердца и предлагал спасённой подкрепление в виде прекрасного привокзального пирожка, но почему-то не пригодилось.
Но это ещё не конец истории, которая может приключиться с каждым из нас. Плохая новость в том, что у аэропортов нет своих реаниматологов, и прибывшая бригада опять-таки может оказать только общую медпомощь. Так что если серьёзный приступ случится у пассажира перед посадкой или во время взлёта, например, в ”Шереметьево”, то ждать реанимобиль придётся аж из Москвы (в соседней Лобне таких просто нет). Поэтому нельзя пользоваться авиатранспортом после перенесённых недавно инфарктов-инсультов, а также жрать в дороге дурнопахнущую продукцию того же Тычтынбека с партнёрами. Вдруг не дотяните?
У нас же всё закончилось хэппи-эндом, тётке стало легче уже в дороге. В Сочи, как известно, болеть некогда, за отдых уплочено! Народ бурно обсуждал ситуацию, стуча по дереву и повторяя народные заклинания. А я спешно прятал фотки от грозных стюардесс, у меня же ещё и просветительская миссия…
Приходилось вам загинаться в воздухе, или откачивать соседей?